Сердцу полезно любить
Так считает один из самых известных врачей Европы — руководитель Центра кардиологии больницы им. П. Страдиня, автор ряда сенсационных операций профессор Андрейс Эрглис.
Человеком года (2014 г.) в медицине признан именно хирург — профессор Андрейс Эрглис. За выдающиеся достижения в развитии кардиологии талантливый врач получил награду Гринделя, учрежденную фармпредприятием Grindeks.
Выдающийся хирург Андрейс Эрглис поведал нам о тайнах человеческого сердца и души, о сегодняшнем дне и перспективах развития кардиологии.
Внук Паула Страдиньша
— Профессор, почему вы выбрали именно кардиологию? Могли бы пойти каким-то иным, более простым (если так вообще можно сказать о медицине) путем.
— Уверен, что врачами становятся только по воле небес… А у меня еще и зов крови (Андрейс — внук легендарного основателя больницы им. П. Страдиня. — Л. В.).
— У вас в роду только медики?
— Почти. Хотя исследователи Антарктиды тоже имеются. Руководитель известной полярной экспедиции на «Челюскине» Отто Юльевич Шмидт был двоюродным братом моего деда со стороны отца.
— В вас течет латышская и немецкая кровь…
— И русская тоже. Женой Паула Страдиньша — а значит, моей бабушкой — была русский доктор-физиотерапевт Нина Малышева.
— Профессия врача, как вы только что сказали, передается из поколения в поколение, как некий генетический код. Однако про вас часто говорят: Эрглис — хирург от Бога. Вы сами верите в какие-то высшие силы?
— Конечно, хотя прагматизма мне тоже не занимать. В Бога верю (как некий высший планетарный разум), в душу, в силу добра.
— Профессор, часто ли вам приходится сталкиваться во время операций и сложных врачебных манипуляций с тем, что объяснить с точки зрения медицинской науки невозможно? С тем, что можно считать чудом?
— Не перестаю думать, что каждый данный нам день жизни — это чудо. А в моей работе — да, конечно, порой мы сталкиваемся, скажем так, с судьбой. Знаете, лечим мы всех одинаково, нет разницы между миллионерами и нищими. Стараемся помочь всем больным, насколько хватает знаний и умения.
Но, случается, бьюсь с больным изо всех сил, делаю все возможное и невозможное, однако будто стоит над ним что-то такое, что врачу неподвластно несмотря на все возможности современной кардиологии. Или наоборот — совсем, казалось бы тяжелых удается вытащить… Смотрю: хоп, и идет мой больной на поправку. Своими ногами уходит из клиники. Как-то один дедушка из Латгалии, который по диагнозу был абсолютно безнадежным, чудесным образом поправился и на своих ногах ушел из клиники. Такая радость!
А вообще… успех в кардиохирургии зависит не только от того, как сделана операция. Надо поднять человека морально, вселить в него уверенность, что все должно закончиться хорошо. Это тоже правда.
Ну и еще… Операция на сердце — это не безобидная простуда. Любая операция — риск, даже банальный по нынешним временам аппендицит, но сердце… тут разговор особый, да…
Процитирую коллегу — кардиохирурга Амосова из России: «Хирургия — это не только операции, волнения, страсти. Это также ожидание, сомнения, мучения: что делать? Две причины осторожности у хирурга: жалко больного, жалко себя — расстройство, если неудача. Но риск неизбежен. Иначе не будет прогресса».
Число инфарктов снижается
— Заболевания сердечно-сосудистой системы — основная причина смертности во всем мире, в Латвии в том числе. Почему так происходит?
— Никто не слушает зануд-докторов, когда мы просим: люди, перестаньте предаваться чревоугодию (сколько сейчас многие едят — просто кошмар!), начните наконец двигаться побольше, не сидите столько, займитесь спортом. Нет денег на спортзал — ходите вокруг дома пешком, собирайте грибы, ходите в походы, что угодно…
А курение? Это БЕЗУМИЕ, абсолютное издевательство над собственным организмом, которое не проходит бесследно.
Осмелюсь утверждать, что врачи в нашей стране хорошие. Как член Европейского и Американского обществ кардиологов, осмелюсь утверждать: в Латвии нормально лечат, а медицинские услуги подчас даже доступнее, чем во многих странах мира.
Теперь можете меня кусать и задавать вопросы о проблемах в здравоохранении.
— А что вы думаете про работу семейных врачей?
— Ничего плохого. В целом грамотные специалисты, работающие от зари до зари. Очень многие попадают в наш кардиоцентр благодаря бдительности и настойчивости семейных врачей.
Скажу так: если кому-то не нравится какой-то конкретный врач, это нормально. Обычно человек даже парикмахера ищет «своего», а почему семейный врач должен нравиться абсолютно всем? Подумайте об этом.
Вернемся к кардиологии. В Латвии, о чем почему-то мало кто пишет, снижается число смертей от инфарктов. Значит, все наши усилия не зря.
— Слышала, что по-прежнему сложно попасть на коронарное шунтирование…
— Если говорить о больнице им. Страдиня, очередь среди хронических больных существует. Замечу при этом, что в том же Даугавпилсе подобные манипуляции можно сделать намного быстрее, но многие из Латгалии едут почему-то к нам… Хотя в кардиоцентре региона есть отличный стационар и профессиональные медики…
При этом всех тяжелобольных — как мы говорим, острые случаи — мы берем в ту же минуту, когда людей доставляет «скорая помощь».
— Сколько операций в год делаете лично вы?
— Никогда не считал… Много! Все вместе делаем около 10 тысяч различных операций на сердце (не только в Риге в больнице им. Страдиня, 7-й и 1-й клиниках, но еще в Даугавпилсе и Лиепае).
— Сколько же стоит операция на сердце?
— Все операции в Центре инвазивной кардиологии проводятся БЕСПЛАТНО (пациент оплачивает скромнейший пациентский взнос, буквально сантимы), в то время как государству каждый такой больной обходится примерно в пять тысяч евро.
Замечу, на финансирование кардиобольных правительство не скупится, даже в тех случаях, когда план операций перевыполнен и средств требуется больше запланированного.
Инвазивный метод
— В Латвии инвазивная кардиология существует c 1990 года; первую такую манипуляцию провели именно вы. Пользуясь случаем, хочу спросить: что такое инвазивная кардиология?
— Это вмешательство в сердце человека, которое происходит не через разрез тканей на груди, а посредством проникновения внутрь организма через вены. Такой метод применяются, например, при ишемических болезнях сердца и коронарной недостаточности. То есть там, где раньше лечили либо таблетками и уколами, либо хирургическим путем.
Мы в Латвии делаем так называемую баллонную ангиопластику (около девяти тысяч операций в год) и стентирование, что невероятно эффективно и малотравматично для пациента.
Если говорить просто, суть метода в том, что к суженному атеросклеротической бляшкой участку артерии подводится длинный катетер, на конце которого раздувается баллончик, который расширяет просвет необходимой артерии.
А для того чтобы полученный просвет не сузился, вставляется цилиндрической стент — некая «проволочная» тончайшая конструкция из особого металлического сплава. Важно, что человек, которому утром сделали подобную манипуляцию, вечером уже у себя дома. Ни шрамов, ни боли.
— Операция на сердце делается, когда другие методы не помогают?
— Скажу так: все надо делать вовремя. Самое главное — не доводить заболевание до хирургии.
Понятно, что мы оперируем, когда больной поступает уже в таком состоянии, что речь идет о минутах… Но нельзя забывать про профилактику, про медикаментозное и, как я уже сказал, инвазивное лечение.
Общий совет всем такой: раз в год каждый житель Латвии, все, кому за 40 и у кого даже ничего в груди не колет, не давит и не болит, должен раз в год проверить сердце у специалиста. Хотя бы сделать элементарную кардиограмму.
Плюс стволовые
— Новые технологии в медицине развиваются семимильными шагами. Пересадка стволовых клеток, генная инженерия, голограмма органов для прогнозирования сценариев лечения… Шесть лет назад — в 2008 году — под вашим руководством были проведены первые операции с использованием стволовых клеток…
— Сегодня количество таких операций перевалило за сотню! Это автоматически привело Латвию в пятерку наиболее прогрессивных стран, ведь подобные операции пока еще считаются революционными даже по международным меркам. За нанотехнологиями, стволовыми клетками и биомедициной будущее.
Дело в том, что при остром инфаркте миокарда часть клеток погибает. Нужно вскрыть кровеносный сосуд и восстановить поврежденное место. В Центре клеточной трансплантации создана лаборатория под руководством Эрика Якобсонса, которая занимается получением стволовых клеток, их очисткой, а мы имплантируем их в сердце.
Меня очень интересует регенеративная терапия. Идей много. Например, думаем создать армию стволовых клеток: их можно будет поместить в организм как маленьких муравьев, которые сами дойдут до пораженных участков. Эта клеточная армия могла бы уничтожать плохие клетки и восстанавливать необходимые.
Факты таковы: группа больных, которым стволовые клетки были пересажены на пятый день после инфаркта миокарда, восстанавливается лучше, чем остальные контрольные группы. Эти данные подтверждены в ходе исследований крупнейших медицинских центров мира. Так что в отношении инфаркта миокарда методика доказала свою эффективность.
Оптимисты всегда в выигрыше
— Доктор, и все-таки, кто реже всего попадает к кардиологам?
— Оптимисты. Люди, любящие жизнь и сами несущие любовь в этот мир, независтливые, добрые и светлые. Злоба и безделье, по моему опыту, ранят сердце и разъедают душу.
Иногда от тоски заболевают одинокие люди — может, потому, что их мало любят окружающие: организм в такой форме как бы пытается вызвать к себе жалость и внимание… Но это уже из области метафизики.
Если вам за 40, раз в год ОБЯЗАТЕЛЬНО (даже у вас ничего в груди не колет, не давит и не болит) вы должны проверить сердце у специалиста. Хотя бы сделать элементарную кардиограмму.